В квартире зазвонил звонок.
— Лёша, кто-то пришёл! – крикнула Люба из кухни.
Алексей пошёл открывать дверь. На пороге стоял пожилой человек, в котором он не сразу узнал своего отца.
— Я без приглашения. Шёл мимо, решил зайти. Не прогонишь? – как-то неуверенно спросил старший Жданов.
— Не прогоню, — и сын движением руки пригласил гостя пройти в комнату.
Жена Люба тут же позвала Лёшу на кухню. В её голосе было беспокойство:
— А как же мать… Она ведь с дороги, усталая, ванну принимает – выйдет распаренная, неприбранная…
— Ну и что, она опять за него что ли замуж собралась? – фыркнул муж.
— Да что ты в женщинах понимаешь! – возмутилась Люба. – Представь, сколько она слёз пролила, когда он её бросил, какую трудную жизнь прожила, воспитывая тебя. А тут на тебе – явился принц заморский… А она с мокрыми волосами и в халате…
И Люба, подумав, тихонько постучала в ванную комнату.
— Софья Петровна, у нас сюрприз – старший Жданов к нам пожаловал. Давайте вам дам фен, косметику, а есть ли у вас в сумке красивое платье?
Затянувшаяся тишина в ванной немного испугала Любу: а, может, зря она лезет со своими советами в чужую жизнь? А пожилая женщина в это время глубоко задумалась. Вся прошедшая жизнь промелькнула перед её глазами. С новой силой вспыхнула обида: почему он тогда бросил её с восьмилетним ребёнком, ничего не объяснив, ушёл к другой? Как часто мысленно она разговаривала с ним, хотела заглянуть в его голубые, бездонные глаза, как мечтала, что настанет день, когда он вернётся… Как сильно и преданно любила его всю жизнь…
— Хорошо, Любаша, — подала наконец голос Софья Петровна, — в чемодане лежит синее платье. Погладь его, пожалуйста.
Через несколько минут, приведя себя порядок и немного успокоившись, она вошла в зал, где на диване сидел Жданов. Заволновавшись, он встал и шагнул к ней навстречу. В глазах женщины был один невысказанный вопрос:
почему? А его потухшие от возраста глаза словно кричали: любимая, прости!
А Софья Петровна смотрела на этого постаревшего и поблекшего мужчину, и он казался ей совсем чужим, ненужным в её жизни.
«Ах, Жданов, Жданов, и что я в тебе находила? Небольшого роста, пучеглазый, лысый», — подумалось ей вдруг.
И она чуть не рассмеялась, когда он бухнулся вдруг ей в ноги, стал умолять о прощении…
— Люба, — обратилась она к невестке, — какая замечательная у нас вода. Я так хорошо помылась, словно заново на свет родилась.
И пошла к окну, за которым в неярком солнечном свете кружились лёгкие снежинки. И Софье Петровне стало вдруг легко, словно с души свалился какой-то тяжёлый, неотступный камень.
Наталья Кускова.