Эти слова, взятые в заголовок, принадлежат не мне, а журналисту-фронтовику Льву Петровичу Неверову. Увидел их в его сборнике стихов «Это было, было, было…». Буквально с первых слов «Маленькие стихи о большой войне» оторваться не мог. Предлагаю вашему вниманию небольшой отрывок:
— Считай, полвека пролетело
Как мы покончили с войной.
Жива душа и цело тело,
И раны, вроде, не одной,
А вот нет дня, чтобы ни разу
Солдат не вспомнил о войне…
Лев Неверов родился в 1924 году. Семнадцатилетним пареньком в суровом 1941 году стал солдатом-добровольцем. Прошёл Отечественную войну, начал рядовым и закончил офицером — военным корреспондентом.
Познакомлю вас с ещё одним солдатом-добровольцем, жителем нашего города, Александром Сергеевичем Фоминым. Как вы думаете: почему, работая над этой публикацией, я вспомнил о Льве Неверове? Да потому, что А.С. Фомин тоже свои воспоминания положил на бумагу. Писал он не стихами, но чувства и мысли двух фронтовиков перекликаются.
Александр Сергеевич, как смог, оформил свои записи, которые посвятил 65-летию окончания войны. К воспоминаниям он приложил сохранённую копию газеты «Правда» № 111 за 10 мая 1945 г., где было опубликовано обращение тов. И.В. Сталина к народу. Вот его фрагмент:
«Товарищи! Соотечественники и соотечественницы! Наступил великий день победы над Германией. Фашистская Германия поставлена на колени Красной Армией и войсками наших союзников, признала себя побеждённой и объявила безоговорочную капитуляцию.
7 мая был подписан в городе Реймсе предварительный протокол капитуляции. 8 мая представители немецкого главнокомандования в присутствии представителей Верховного Командования союзных войск и Верховного Главнокомандования советских войск подписали в Берлине окончательный акт капитуляции, исполнение которого началось с 24 часов 8 мая…»
Благодаря ратному труду миллионов солдат и офицеров, в том числе и Александра Фомина, стала возможна эта Победа.
Саша родился 10 октября 1925 года в д. Крёкшино Наро-Фоминского района Московской области в многодетной семье железнодорожника. Отца направили в Детчинский район начальником разъезда Сляднево. Туда же перебралась и семья. В 1933 году определи Александра на обучение в Торбеевскую школу. Был пионером, а затем вступил в комсомол. А в 1941 году учебу пришлось прекратить. Началась война. По призыву райкома комсомола юноши и девушки от 15 лет и старше работали на строительстве оборонительных сооружении в Детчине и его окрестностях. Трудились честно, понимали, что так надо. В то время подростки быстро взрослели не по годам, а по обстоятельствам. На рубежах трудились три месяца, вплоть до октября. И до настоящего времени сохранились те сооружения и остатки противотанковых рвов. В начале октября линию обороны стали заполнять военные. А с запада всё отчётливей слышалась артиллерийская канонада…
Оккупация
В первых числах октября вражеская авиация подвергла железную дорогу интенсивным и продолжительным бомбёжкам, из-за чего мать с шестью младшими детьми покинула квартиру при разъезде Сляднево и ушла в деревню Кирюхино. Отец остался исполнять свои служебные обязанности.
— 11 октября 1941 года в нашу местность вступили фашисты — странные пришельцы в неприглядной сине-зелёной форме, увешанные военным снаряжением и с оружием в руках, — рассказывал Александр Сергеевич. — Их вид вызывал тревогу и страх. Эти чужаки разговаривали на непонятном языке. Грабили деревни. На ферме забрали молодняк скота. На звероферме постреляли чёрно-бурых лис и забрали с собой. Разбивали на пасеке улья, забирали мёд, а пчёлы погибали. Много вреда принесли они селянам. Отбирали тёплую одежду и обувь. Всего и не перескажешь…
В нашей деревне Кирюхино немцы забрали колхозных лошадей и сани. Парней: Колю Савостина, Витю Зальцмана и меня — посадили в сани и повезли в деревню Быково. Мы пытались сбежать, но ничего не получилось. Повезло, что немцы нас содержали в избе: в конце декабря было очень холодно. Мы думали, что не миновать нам неволи.
Как-то в деревню пришёл большой немецкий обоз. Сопровождавшие этот обоз фашисты сильно замёрзли и, согревшись, быстро уснули. А ночью услышали наше такое родное, русское и желанное: «Ура-а-а…» и винтовочные выстрелы. Наступали наши солдаты. От не-ожиданности немцы побросали телеги, лошадей и имущество и разбежались. В суматохе убежали и мои товарищи, я остался один. О своих злоключениях рассказал нашим солдатам.
А на рассвете фашисты пошли в атаку. Советские солдаты оборонялись, но силы были неравные — деревню пришлось оставить, однако немецкий обоз с оружием и боеприпасами наши солдаты прихватили с собой. На первой подводе возница был в немецком одеянии и маскировочном белом халате. Другие тоже переоделись. На третью телегу усадили меня. Шёл снег. По пути нашего следования требовалось пересечь железную дорогу, до неё было метров 400. Смотрим, а по ней идёт немецкий бронепоезд. Впереди платформа с танком, потом вагон с солдатами и паровоз. Фашисты нас заметили. Башня танка повернулась в сторону обоза. Нас спасло то, что видимость была плохая, телеги немецкие, наши солдаты в их форме. Бронепоезд ушёл к станции Родинка, откуда и стрелял по ближайшим деревням. Мы благополучно пересекли железную дорогу и вышли к деревне Мызги. С собой вывезли трёх погибших в Быково красноармейцев. Их похоронили под берёзой у дороги.
Ночью я решил идти домой в Кирюхино. Добрался благополучно, но семью дома не застал. Фашисты всех жителей левой стороны, где находился и наш дом, согнали в колхозное овощехранилище. Оставаться одному мне было опасно. Немцы вновь могли арестовать. После раздумий я принял решение присоединиться к своей семье. Так из одной неволи попал в другую. В овощехранилище находилось человек 100. Все были замёрзшие и голодные, хорошо, что в нём были запасы овощей: капусты, моркови, свёклы. Хоть немного, но голод утоляли. Больше донимал холод. Казалось, что так будет продолжаться долго. Освобождение пришло под утро в начале января 1942 года. Мы услышали стрельбу. Через некоторое время в овощехранилище ворвались очень агрессивные и возбуждённые немцы с гранатами в руках. Они кричали и размахивали ими. «Это наша погибель»,- мелькнула мысль.
Это поняли и остальные узники. В помещение раздались жуткие женские крики и рыдания, плач детей. На грани жизни и смерти женщины с детьми на руках плотным натиском и криками оттесняли немцев к воротам. В деревне уже шёл бой. Горели дома. Шла стрельба. Почему нас не уничтожили? А ведь могли… Оказавшись за воротами, люди разбегались в разные стороны. Навстречу бежали бойцы Красной Армии. Так пришла свобода, и это самое главное. Но ещё долго многие освобождённые оставались без домов, хозяйства и домашней утвари, но с надеждой, что самое страшное уже позади. Буквально с первых дней стали обустраиваться, кто как мог. По мере сил и возможности люди помогали друг другу. Благодаря этому, как мне кажется, мы пережили ту страшную зиму.
После оккупации
— Вскоре после освобождения, в шестнадцать лет, я пошёл работать на железную дорогу. Жили на казарменном положении и военном довольствии. Железнодорожников не призывались на фронт — была броня. Наша бригада работала круглосуточно, отдыхали по очереди. Многое было разрушено в ходе боевых действий. А фронту требовалась постоянная доставка воинских подразделений, вооружения, питания, боеприпасов… В обратную сторону, в тыл, везли раненых солдат и офицеров. Война жестоко обходилась с людьми, на фронт отправлялись здоровые люди, а обратно…
В разговоре со мной Александр Сергеевич, пояснил, что, несмотря на наличие брони, твёрдо решил пойти на фронт добровольцем.
— Много горя и унижений принесли за-хватчики на нашу землю. Чудом я и моя семья избежали гибели. А как мучились односельчане! О беде можно судить, только попав в беду, а об оккупации — только её пережив. Так что ждал достижения призывного возраста, — пояснил своё решение А.С. Фомин.
Так закончилась мирная жизнь юноши, повзрослевшего в одночасье.
Фронтовые дороги
Военная служба добровольца Александра Фомина началась 1 марта 1943 г. с 88-го учебного полка, расположенного в Крылатском. Здесь он стал осваивать военную специальность радиотелеграфиста. Изучал материальную часть зенитной артиллерии. Их учили и тренировали не только поражать воздушные цели врага, но и уничтожать танки противника.
После обучения Александра направили в состав отдельной 34-ой зенитной дивизии 1395-го зенитного полка Западного фронта. Определили в 4-ю батарею первым наводчиком-заместителем командира орудия в звании сержанта. Боевое крещение получил 8-го июля в районе Спас-Деменска. Тогда зенитчики отражали массированные авиационные налёты вражеской авиации. Прикрывали пехоту, передний край. Много солдат тогда погибло. Приходилось в спешке проводить захоронения на местах боёв.
Забегая вперёд, замечу, что по информации А.С. Фомина, в том районе уже после войны работал поисковый отряд Елены Борисовой из Панской школы нашего района. Поисковики подняли и перезахоронили останки многих воинов.
— Были бои, когда казалось сама земля стонет от боли. Ревут самолёты, сбрасывая смертоносный груз, — вспоминает А. Фомин. — Смрад и пыль. Стоны раненых. А зенитное орудие оставлять нельзя. Надо работать — стрелять и попадать в цель. Иначе нельзя. Здесь уж кто кого: ты врага или он тебя. В одном из таких боёв получил ранение обеих ног.
Длинные километры фронтовых дорог неуклонно приближали к Германии, где зарождался «Блицкриг».
А помнит он и такой случай, когда у города Починок зенитчики были вынуждены выставить свои орудия на прямую наводку и отражать танковый таран врага.
— Тогда мы выстояли и продержались до подхода наших танков, — вспоминает ветеран. Принимал участие в освобождении Смоленска и форсировании Днепра. С боями прошёл Белоруссию и Литву. Впереди была Восточная Пруссия…
Из всех боёв и передряг врезался в память и не даёт покоя случай, произошедший в Белоруссии в 1944 году.
— В районе города Борисов, — рассказывает бывший зенитчик А.С. Фомин, — вдоль реки Березина было большое ржаное поле. Рожь, налитая тяжелым колосом, от жары и тяжести клонилась к земле. Стеной стояла она, обещая щедро вознаградить пахаря за его труды. Рожь — это хлеб, а хлеб — это жизнь. Ждали налитые зерном колосья будущей жатвы, но не дождались. В глубине поля, за высокими стеблями, были обнаружены фашисты. К нашей батарее, стоящей у края поля, подошли артиллерийские самоходки с десантом на броне. Сначала немцев обстреляли шрапнелью из самоходок. Но сдаваться враг не пожелал. А его необходимо было уничтожить. Тронулись вперёд самоходки, гусеницами сминая рожь. Бросились в атаку солдаты. И на поле, которое обещало жизнь, солдаты враждующих армий убивали друг друга. Стреляли. Карабинами в рукопашной схватке раскалывали черепа, перебивали ноги. Окропилось тогда человеческой кровью это поле. Большая часть урожая было тогда погублена. А что делать? Будь проклята эта война… Она губила не только людей…
Мирная жизнь
После демобилизации в 1946 году Александр Сергеевич вернулся на железную дорогу — трудился на станции Детчино. А с войны принёс награды: орден Отечественной войны 2-ой степени и медали: «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга» и «За Победу над Германией».
Давно закончилась война, но память о ней живёт в сердце бывшего фронтовика. Не хочет он, чтобы о войне забывали и другие. Благодаря настойчивости Фомина была проложена дорога к памятнику Подольским курсантам, установленному в сельском поселении «Деревня Берёзовка».
Анатолий Тремпольцев.
фото из архива А.С. Фомина.