Петр Иванович не спеша опрокинул стопку, задумчиво отломил от свежей буханки горбушку и медленно стал жевать.
- Что задумался, Иваныч? — спросил Шурик, который переживал со своим напарником утреннее похмелье.
Вчера они, как и положено, отметили окончание посевной. Да, видно, не рассчитали с выпивкой и с утра испытывали необыкновенные муки.
Петр Иванович не ответил на вопрос Шурика, потянулся за ковшом, зачерпнул из ведра ледяной воды и залпом выпил. Память стала проясняться. Но это Петра Ивановича не обрадовало. Он вспомнил, как вчера под улюлюканье девчат («Прокати нас, Петруша, на тракторе…») решил полихачить и загнал трактор в глубокую колею.
«Вот и прокатил… — поморщился Петр Иванович. — А трактор, кажется, так и не вытащили. Теперь еще и с бригадиром разбираться…»
- Э-эх! — вздохнул он горько и опять налил самогонки себе и Шурику. Голова раскалывалась, а ведь еще сегодня свой огород пахать под картошку. Тридцать соток на тракторе — проще простого, только где этот трактор-то? Нет, видимо, не избежать головомойки от Татьяны Егоровны.
Петр Иванович втайне побаивался своей жены. Она была женщиной хозяйственной, все у нее быстро спорилось. Без дела не сидела, да и мужу спуску не давала. Вот и сегодня она с утра уже многое успела: поросят покормить, курам зерна насыпать. Только что она подоила корову и зашла в дом с ведром, полным молока.
- Ну что, очухался, злыдень? — поприветствовала она своего горемычного муженька. — Давай заводи трактор и вперед.
- Куда это вперед? — прикинулся непонятливым Петр Иванович.
- А то не знаешь? — завелась вместо трактора жена. — Огород пахать. Соседи картошку давно посадили, а у нас еще и конь не валялся.
Татьяна Егоровна поставила на стол чистые банки и стала процеживать в них молоко.
- Вот пусть твой конь идет и валяется, — пробурчал Петр Иванович.
- Ты что, сбрендил, что ли? — возмутилась жена. — Как без картошки-то?
- Да надоел уже этот огород! Картошка, моркошка! Вечно кругом твои грядки!
Заметив, что жена от удивления не может и слова сказать, Петр Иванович вдохновился и продолжил свою «обличительную» речь:
- Нам что, есть нечего — столько овощей высаживать? Все лето без продыху — с лопатой и тяпкой. А где красота? Где это… как ее… эстетика? Вот!
- Что-что? Ты где таких умных слов набрался? На дне стакана увидел, что ли? — съехидничала Татьяна Егоровна.
- Да! Красоты хочу! — разошелся Петр Иванович. Даже головная боль незаметно прошла. — Хоть бы цветов насажала, вместо грядок этих проклятущих.
- Цвето-о-ов? — еще больше удивилась Татьяна Егоровна. — А что от них проку-то? Вон перед домом — пионы да георгины. И хватит тебе этой… эстетики.
- Нет, я хочу, чтобы вокруг все в цветах было! — взмахнул рукой Петр Иванович и чуть не сшиб со стола банку с молоком.
- Ну-ну! — прикрикнула на него жена. — Размахался тут. Эстет. Так и по миру пустишь.
- Иваныч, а зачем тебе цветы? — вдруг подал голос Шурик, не издавший ни звука за все время супружеской перепалки.
- Понимаешь, Шурик, — вдохновенно начал Петр Иванович, — цветы — это же так хорошо! Красиво, запах чудесный… — размечтавшись, Петр Иванович с силой вдохнул воздух и закашлялся. Татьяна Егоровна, закончив процеживать молоко, присела на табуретку около стола, чтобы послушать душевные излияния своего мужа. А он все не умолкал:
- Представляешь, Шурик, о чем я мечтаю. Вот приду я домой пьяный, а кругом — цветы!
- Ну и что?
- Вот что! Упаду я в них и буду спать.
- Та-ак. Понятна мне твоя эстетика, — вставая из-за стола, сказала Татьяна Егоровна. — Будут тебе и цветы, и трава у дома. А под картошку пахать все равно будешь.
Петр Иванович еще некоторое время повозмущался, но, не выдержав стойкого напора жены, пошел вместе с Шуриком вызволять из колеи трактор.
- А цветник ты мне обещала! — уходя, крикнул он жене.
- Иди-иди, — проворчала Татьяна Егоровна и усмехнулась.
… Через две недели, когда картошка уже давно была посажена, Татьяна Егоровна вдруг засобиралась в райцентр.
- Зачем это? — поинтересовался у нее Петр Иванович.
- Как зачем? За цветочной рассадой — мечту твою исполнять.
Петр Иванович, уже подзабыв о своем желании, вновь загорелся:
- Давай-давай, да выбери покрасивей да попышней!
- Не волнуйся, все будет, как надо, — ответила жена и уехала в город. Вечером она вернулась с огромными сумками, которые, не показав мужу, поставила в сарай. На следующий день она вновь привезла из города две сумки рассады. Тайком заглянув в одну из них, Петр Иванович увидел уже цветущие растения и обрадовался тому, что мечта его скоро сбудется. Он даже помог жене перекопать землю около дома и выкинул старые кусты крыжовника, чтобы было побольше места для цветов.
Еще раз съездив за рассадой, Татьяна Егоровна в субботу объявила о начале посадки. Погода была замечательная. Петр Иванович, чтоб не мешать жене, отправился с Шуриком на рыбалку. Два дня они пили за «сбытие мечт», из-за чего, неловко взмахнув удочкой, Петр Иванович зацепил крючком Шурика и разорвал ему рубаху.
…В воскресенье поздно вечером Петр Иванович вернулся домой, едва держась на ногах. Для отчета жене он нес в ведерке двух маленьких карасей, которых в другой раз, не задумываясь, бросил бы обратно в реку. Пошатываясь, он зашел за калитку, не сразу поставил ведерко на лавочку и оглянулся.
Вокруг все было в цвету! От буйства красок — розового, желтого, алого – у Петра Ивановича зарябило в глазах. Он подошел поближе — прямо у ног белели маленькие цветочки, сливающиеся в соцветиях в пышные букетики, чуть дальше были растения повыше с уже распускавшимися бутонами.
- Э-эх! — воскликнул Петр Иванович и развел в стороны руки, чтобы упасть в самую гущу цветов. И тут взгляд его на мгновение прояснился, и он заметил среди бутонов угрожающие колючки. «Да она роз понасажала, зараза!» — мелькнуло у него в голове. Еле удержавшись от падения, Петр Иванович плюнул с досады и, сильно обидевшись на жену, домой не пошел, а улегся у крыльца на коврике.
Елена Степина.
Иллюстр.: lord-kea.livejournal.com