Начало:     https://malkray.ru/?p=1141 

  Про войну каждый пишет по-своему. Она у всех разная: у кого-то дежурно-поспешная перед очередным Днём Победы – пару избитых фактов, несколько примелькавшихся фамилий, банальные поздравления и пожелания ветеранам; кто-то что-то ищёт, открывает новые имена и события; кто-то рассказывает о своих родственниках и знакомых. Писать о войне, которая была давно и долгое время не в почёте, свидетелей которой уже нет с фактической стороны тяжелее, а с эмоциональной проще. «Малоярославецкий край» 17 августа опубликовал мою начальную статью про Первую мировую войну. Продолжаю. И хотя, бывает, меня упрекают за личностный аспект, но эта статья о моей личной связи с той далёкой войной. И, вероятно, подобную связь может найти каждый.

   Слева мой дед – участник I-й мировой войны. 

  Я офицер запаса и по второму образованию в военном дипломе преподаватель истории. У меня и отец преподавал историю, дома было много всяких учебников, публицистики на исторические темы. Можно даже сказать, что был культ истории. Тем не менее никогда не думал, что как журналист буду копаться в истории, но именно в Малоярославце при посещении музеев, в беседах с ветеранами произошёл какой-то к этому толчок. И никакой мистики, всё закономерно.

   Недавно прочитал «Разные дни войны». Дневник писателя» (1977) Константина Симонова. Там есть и о памятниках. и о людях, связанных с I-й мировой в странах, которые Красная Армия освобождала от фашизма. Это интересно для сравнения с Россией (СССР):

 «1944, Румыния: «разговариваю с только что взятым в плен румынским сержантом… О своих офицерах говорит равнодушно, а о немцах с очень правдоподобным раздражением… Спрашиваю: знает ли он, что в прошлую войну румыны воевали против немцев на стороне России? Отвечает, что нет, не знает, что в школе ему об этом не говорили.

  Спрашиваю: знает ли он вообще, что была война 1914-1918 годов? Говорит, что знает, потому что его отец убит на той войне. Судя по этим ответам, надо думать, что прогерманская политика начала проводиться в Румынии… ещё до прихода к власти Антонеску (1). Иначе как-то трудно объяснить тот факт, что румынский солдат, отец которого убит в прошлую войну немцами, оказывается, не знает, на чьей стороне воевали румыны и кем был убит его отец…» (2)  

   «Перед Фокшанами, справа от дороги, высокий памятник из серого гранита румынским солдатам и офицерам, погибшим в первую мировую войну. Гранитный постамент, на нём старые полевые орудия. Открываем скрипучие кованые двери, спускаемся внутрь. Холодно. На стенах выбиты тысячи фамилий, в нишах каски и винтовки устарелого образца. Снимаем фуражки. Эти не виноваты в том, что делала их страна в нынешнюю войну».  

  «1944. Югославия (сейчас Сербия). Город Неготин. На площади памятник погибшим с датами 1912-1918 – сначала Балканская, а потом первая мировая война. Наверху памятника неумирающий бронзовый орёл, а рядом с ним только что поставленные гранитные пирамидки над могилами наших погибших танкистов. Надпись: «Капитан Венгеревский Александр Иванович 1920 года рождения, гвардии старшина Шор Василий Васильевич 1909 года рождения – за освобождение Неготина».  

  «Я поехал на хорошо знакомую всем, кто бывал в Белграде, гору Авала – высокий и удивительно красивый, поросший лесом холм километрах в десяти от центра города. На этой горе, на самой вершине… памятник югославского скульптора Мештровича над могилой Неизвестного солдата, не вернувшегося с первой мировой войны. Я… видел осколки обстрела, щербины, выбитые осколками наших снарядов в чёрном мраморе памятника… На Авале находился немецкий наблюдательный пункт. Сначала наши били по нему из пушек, а потом, узнав, что странного вида постройка на самой вершине горы – памятник Неизвестному солдату, прекратили обстрел и, забравшись на гору, уничтожили засевших там немцев гранатами и автоматным огнём.

    То, что именно наверху этой горы… находится могила Неизвестного сербского солдата прошлой мировой войны, было связано для меня с мыслями не только о прошлом, но и о будущем, о том, какой же будет в нашем сознании память об этой второй мировой, ещё не довоёванной войне.

  С того времени прошло очень много лет. И вот в 1971 году… я снова поднялся на Авалу.

  Я помнил о трагедии, которая произошла здесь в 1964 году, когда наши ветераны боёв за Белград, летевшие на двадцатилетие со дня его освобождения, погибли при катастрофе самолёта, врезавшегося в склон Авалы, всего на несколько сот метров ниже могилы Неизвестного солдата.

  Я помнил это, и всё-таки, когда увидел врезанную в склон горы плиту со скорбным списком, начинавшимся с имён маршала Бирюзова и генерала Жданова…, когда я увидел в этот осенний будничный день цветы у подножия плиты и стоявших перед ней без шапок людей, у меня стиснуло горло.

  Умом я понимал, что это… случайность, катастрофа, и всё-таки, может от того, что это была именно Авала с её могилой Неизвестного солдата, казалось, что смерть настигла этих людей откуда-то оттуда, из прошлого».

  На месте катастрофы с западной стороны горы в 180 м от её вершины был установлен памятник нашим ветеранам, погибшим в той катастрофе».

  Посмотрите, как Симонов связывает наши народы, две мировые войны, два памятника. Он пишет, что красноармейцы спасли югославский памятник, а ведь это, скорее всего, было связано с дополнительными жертвами, ибо одно дело стрелять по немцам из пушек и совсем другое глушить их гранатами.

  В 1977 г. наш факультет перевели из Ростова в Ригу. Рижское военно-политическое Краснознамённое училище, готовившее офицеров для Ракетных войск стратегического назначения, носило имя Маршала Советского Союза С.С. Бирюзова, который погиб, будучи Главкомом этого вида Вооруженных сил. Нам рассказывали его биографию, а уж воспитывать гордость за своё училище тогда умели.

  В прошедшем августе по телевидению показали реконструкцию Гумбиненского сражения I-й мировой, состоявшегося в августе 1914 г. Немецкий Гумбинен в Восточной Пруссии – это нынешний Гусев в Калининградской области. Я родился в г. Нестерове (нем. Шталлупёнен), что в 24 км от Гусева (не намного дальше, чем Ильинские рубежи от Малоярославца). И его тоже затронуло то сражение. Из детства запомнилось, что на подходе к городскому стадиону в канаве валяется какой-то немецкий памятник с изображением каски. Недавно его вновь водрузили на постамент, оказалось, что он связан с  I-й мировой.

           Немецкий памятник I-й мировой в г. Нестерове. 

  Затем довелось жить в Краснознаменске (нем. Лазденен). В начале ХХ в. это было совсем небольшое поселение. Его украшением является сохранившаяся лютеранская кирха (сейчас храм русской православной церкви). В высоком шпиле ее, если приглядеться, видна болванка воткнувшегося снаряда. Раньше я  о ней не задумывался и вот сравнительно недавно в разговоре упомянул её в связи с Великой Отечественной, местные меня пристыдили, ибо это снаряд от 1914 г. И показали с другой стороны шпиля ещё одну болванку. О том, что в городе сохранилась братская могила «неизвестных русский воинов», с памятным крестом, поставленным немцами, я уже писал в первой статье. Но местные краеведы пошли дальше. Они утверждают, что казачьи атаки, описанные М. Шолоховым в «Тихом Доне» как раз и были на территории Краснознаменского района. В прошлом году в городе поставили памятный знак ротмистру Бушневу. Также было установлено, что недалеко в пос. Победино воевал поэт Серебряного века Николай Гумилёв. (3) И там по этому поводу во дворе школы установили памятный знак.

 Памятный знак в Краснознаменске, на котором написано: «Сквер назван в память о ротмистре В.Б. Бушневе, командире эскадрона 3 уланского Смоленского полка, погибшего 15 декабря 1914 года в боях за г. Лазденен». 

  Готовя недавно, статью для краснознаменской газеты по туризму, я в брошюрке «Путешествуйте по Калининградской области» (1961)  нашёл: «В Советске посмотреть… кладбище 485 солдатам и 30 офицерам русской армии, погибшим в плену в 1914-1918 годах…» Советск – это бывший Тильзит, где проигравшие войну императоры России и Пруссии в 1807 г. подписали союзнический мир с Наполеоном. Я многократно там бывал, но, к сожалению, то кладбище не видел, поэтому ничего о нём сказать не могу. Среди малоярославчан есть люди, которые жили в Советске и вспоминают этот город с ностальгией.

  Кто-то может возразить, мол, что ты нам всё про кладбища, да про кладбища. Не принимаю возражений – это в первую очередь русские воинские захоронения. А много читатели знают сохранившихся на территории СССР (затем России, Прибалтики, Украины, Белоруссии) немецких воинских захоронений I-й мировой? Я лично ни одного.

  А что же Малоярославец? Вот то, что призванный в Малоярославецком уезде на фронт I-й мировой Г.К.Жуков стал Маршалом Победы, знают все. Призван он был в 1915 г., служил младшим унтер-офицером (младшим сержантом) в кавалерии, был контужен, награждён двумя Георгиевскими крестами.

  Но также известно, что 8 октября 1941-го в один из самых тяжёлых периодов войны в здании районной администрации Жуков встретился с командующим Резервным фронтом маршалом С.М. Будённым. Легендарный командарм 1-й конной воевал ещё в русско-японскую, прошёл всю I-ю мировую на германском, австрийском и кавказском фронтах, старший унтер-офицер, имел полный «георгиевский бант» (четыре Георгиевских креста и 4 медали).  Как-то его оскорбил и ударил вахмистр (старшина), Будённый ударил в ответ, за что был лишен первой награды – креста 4-й степени. Потом был награждён им повторно.

  В это же время в 37-м Малоярославецком укрепрайоне 43-й армией командовал генерал-лейтенант С.Д.Акимов, тоже участник войны с 1916 г., прапорщик (младший лейтенант).

  Сменивший его на посту командующего армией и освободивший Малоярославец от гитлеровцев генерал-майор К.Д.Голубев в армии с 1915 г., закончил Телавскую школу прапорщиков, командовал ротой на Юго-Западном фронте.

  В юности мне довелось, так или иначе, несколько раз общаться с участниками I-й мировой. В память врезался такой эпизод. В 1980 г. я служил замполитом роты в войсковой части 14129 (Забайкалье, Улан-Удэ-35). Как-то ко мне обратился  ефр. Малигонов (4) с просьбой отпустить его в отпуск. Отпуск для солдата в то время был лучшим поощрением. Служил он так себе, и я ответил, что в отпуск ему рановато. Тогда он рассказал, что его дед, участник Империалистической, Гражданской и Великой Отечественной, уже очень стар, болеет, живёт одиноко в посёлке, у него совсем нет дров и помочь ему некому. Я предложил иной вариант: подготовил соответствующее письмо в райком партии и в военкомат, командир части его подписал. Через какое-то время ко мне подходит Малигонов и протягивает письмо, написанное на тетрадном листке нечётким почерком. Некоторые буквы были в разводах, т.к. писалось письмо химическим карандашом. Дед писал, что ему не просто привезли дрова, а аккуратно попиленные, чтобы было легко рубить, приходили какие-то начальники, ещё какую-то помощь оказали. Он уже смирился, что никому не нужен, а теперь при случае снова стал бы воевать за родную советскую власть. А разводы на буквах были его высохшие слёзы. Читая, сознаюсь, у меня горло перехватило, а внук его потом отпуск заслужил.

  Автор статьи у братской могилы турецких воинов в Кушадасы (папка Турция-2). 

  В июне этого года довелось побывать в турецком Измире. В его курортном спутнике Кушадасы довелось увидеть братскую могилу турецких воинов I-й мировой. На плите из чёрного мрамора они были перечислены пофамильно, и у всех год смерти указан 1915. Могила содержалась в полном порядке.

  И в заключение, пожалуй, стоит добавить, что мой дед Исаченко Трофим Андреевич из нищей брянской деревни Кашовка Суражского района так же был призван на ту войну. Семейная память не сохранила каких-то её боевых подробностей, но осталась фотография, в которой он с товарищем сфотографирован в форме солдата царской армии (на ременной бляхе двуглавый орёл).  

Александр Исаченко.

Р.S. В «Маяке» за 2 августа была опубликована статья научного сотрудника музея 1812 г. А.Выпряжкина «В канун столетия». Оказалось, что в архивах можно много чего найти интересного про участие наших земляков в I-й мировой. Я расцениваю её даже не как начало, а как подступление к началу раскрытия малоярославецкого участия в войне. В дальнейшем должны быть установлены и конкретные фамилии, и какие-то факты, события. И среди них кто-то из наших современников найдёт фамилии своих родных, чтобы гордиться ими и нашим славным городом.

Примечания.

      1. Антонеску – фашистский диктатор Румынии.

2. Кто-то скажет, мол, отсталая Румыния нам не пример. Но если мы зададим вопрос малоярославчанам, чью сторону занимали Япония и Италия в I-й мировой войне, то многие ли дадут правильный ответ? Сомневаюсь. Являясь нашими врагами во II-й мировой войне, они были союзниками в I-й. Кстати, японское правительство  в 1914 г. так мало информировало народ о войне, что британский офицер М.Кеннеди, посетив японскую глубинку, был поражён тем, что крестьяне, с которыми он разговаривал, вообще не знали, что их страна воюет.
3. Многие поэты того времени писали военно-патриотические стихи, но только двое пошли добровольцами на фронт. Один из них Н.С. Гумилёв. Он был зачислен вольноопределяющимся в лейб-гвардии уланский полк, который в ноябре 1914 г. был переброшен к Вост. Пруссии. 19 ноября был первый бой, а накануне Гумилёв участвовал в ночной разведке, за которую приказом по гв. кавалерийскому корпусу был награждён Георгиевским крестом 4-й степени и повышен в звании до ефрейтора. А через несколько дней был произведён в унтер-офицеры.
4. Вероятно, номер части, в которой я служил и её дислокация, а также фамилия солдата кому-то покажутся излишними деталями, но в Малоярославце живут бывшие военнослужащие той части и даже той самой роты. Вот так, оказывается, тесен мир.

   Лет десять назад в городскую администрацию пришло указание из Калуги представить список лиц, внёсших значительный вклад в историю страны, региона и города и похороненных на территории города с их краткой биографией (можно предположить, что готовилось издание какой-то книги, в частности, очередного выпуска Калужской энциклопедии). Список из 22 человек был подготовлен по предложениям директоров всех четырёх музейных учреждений, работников МУК «Огонёк» и ещё нескольких городских старожилов. КАХОВСКАЯ ИРИНА  КОНСТАНТИНОВНА не была названа, а посему в тот список не вошла.

Начало

  Согласно свидетельству из Киевской духовной консистории, она родилась 15 августа 1887 г. (на её могильной плите указан 1888). Ирина Константиновна принадлежала к роду чешско-польских шляхтичей, ставших подданными Руси после присоединения Смоленска в середине ХVII в. В честь одного из представителей рода екатерининского вельможи     назвали город на Украине —  Каховка, ещё один застрелил на Сенатской площади генерал-губернатора С.-Петербурга, героя Отечественной войны 1812 г. Милорадовича и был повешен вместе с другими декабристами. Отец её – землемер в чине коллежского регистратора, мать учительствовала. В 1903 г. Ирина при выпуске из Мариинского института для сирот благородного происхождения в Питере была удостоена серебряной медали и стала слушательницей женского педагогического института. 9 января 1905 г. она работала в библиотеке над рефератом о земских соборах, тема которого преподавалась в духе идиллического единения царя со своим народом. И стала свидетелем, как, взобравшись на стол, М.Горький кричал: «Молодёжь, студенты! Разве тут ваше место? Идите к ним, к тем, кого убивают, боритесь за их дело!.. Все сгрудились вокруг, ловя каждое слово, загораясь». В тот день «кровавого воскресенья» Ирина Каховская разуверилась в народной монархии и стала революционеркой.

Имени вопреки

  Ирина с греческого означает мир, покой. Но тут у толкователей имён вышла неувязка. Каховская знакомится с Александрой Коллонтай,  (в честь неё названа деревня вблизи Малоярославца) и, увлёкшись идеями социал-демократии, некоторое время пребывает в большевиках, затем вступает в ультра-революционный Союз эсеров-максималистов, летом 1906 г. пропагандирует среди крестьян Самарской губернии, затем в рабочих кружках Питера, по заданию руководства максималистов снабжает одну из боевых дружин оружием.

  В 1907 г. впервые арестована, и Петербургским военно-окружным судом приговорена к 20 годам каторжных работ (при утверждении приговора срок был понижен до 15 лет.) Наказание вначале отбывала в Новинской тюрьме в Москве, затем была  на Нерчинской каторге. Здесь в «Мальцевке» — тюрьме для особо опасных государственных преступниц Каховская знакомится со знаменитыми эсерками и анархистками. Мария Спиридонова осуждена за убийство карателя тамбовских крестьян Луженовского, эсерка Настя Биценко застрелила карателя саратовских крестьян генерала Сахарова, анархистка Фаня Каплан готовила теракт против киевского генерал-губернатора, но сама была ранена преждевременно разорвавшейся бомбой (это та самая, которая потом стреляла в Ленина!), эсерка Александра Измайлович получила срок за участие в двойном покушении на минского губернатора и полицмейстера. Дочь богатого купца Надежда Терентьева участвовала в подготовке взрыва дачи Столыпина. Все они получили бессрочную каторгу и оставались в Мальцевской тюрьме до Февральской революции. Каховская же была амнистирована в 1914 г. по случаю 300-летия дома Романовых  и перешла в разряд ссыльных.

  Весной 1917 г. вместе подругами по каторге приняла участие в создании Читинского эсеровского комитета на позициях максимализма (переход от буржуазного переворота к социалистическому) и интернационализма. Как делегат от Забайкальской области участвует в работе всероссийского эсеровского съезда в Москве в мае 1917 г. После провала корниловского мятежа Каховская разуверилась в Керенском и участвует в расколе партии, примкнув к левым эсерам. В президиуме II-го Всероссийского съезда Советов она заседала вместе с Лениным и была единственной женщиной (избранная формально в президиум М.Спиридонова была в поездке по южным городам). Сопредседателем порученного ей для работы Агитационно-пропагандистского отдела ВЦИК от большевиков стал Володарский, застреленный в июле 1918 г. правым эсером.

   Ирина Константиновна знакомится с кронштадтским матросом Борисом Донским,   также эсером, командовавшим во время корниловского мятежа отрядом моряков, посланных Центробалтом для защиты Питера. Вспыхнувшая между ними любовь была столь же стремительной и короткой, как и та революция, за которую они боролись и на алтарь которой были готовы положить свою жизнь.

  После Брестского мира с Германией пути большевиков и левых эсеров расходятся. Германия занимает и грабит Украину, на что эсеры решили ответить террором. В Москве чекист Яков Блюмкин убивает немецкого посла Мирбаха, а Каховская и Донской готовят покушение на командующего германской армией на Украине генерал-фельдмаршала Эйхгорна. Об этом есть упоминание в книге М.Булгакова «Белая гвардия». Уходя на теракт, Борис сказал Ирине: «Благослови меня на смерть, а я тебя на мучения, — сколько тебе ещё мучиться!». 30 июля в центре Киева прогремел оглушительный взрыв, Эйхгорн был убит. Донской был схвачен и после страшных пыток повешен.

   Сравнительная историческая справка. Покушение на Эйгорна второе по значимости после убийства наследника австрийского престола эрцгерцога Фердинанда, которое спровоцировало начало I-й мировой войны.  В ходе II-й мировой чехословацкими патриотами при помощи Британской службы специальных операций в мае 1942 г. был убит протектор Богемии и Моравии, начальник имперской службы безопасности (РСХА) обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих.  

  В 1943 г. был взорван назначенный Гитлером гауляйтер Белоруссии Вильгельм фон Кубе.

  Через несколько дней арестовывают и Каховскую. Четыре месяца провела она в заключении, ожидая казни. Сидевший в той же Лукьяновской тюрьме Петлюра передавал ей записки с восхищением её мужеством, её освобождения требовали повстанцы Махно, в Москве М.Спиридонова опубликовала статью «Спасайте Ирину Каховскую». Немецкие оккупанты не реализовали приговор из-за революции в Германии. Крестьянский съезд в Киеве вынес постановление об её освобождении.

Советские репрессии

  После освобождения 24.01.19 г. Каховская укрывается от большевиков в дивизии под командованием сочувствующего её партии Н.Щорса. Первый раз её арестовали чекисты в мае 1919 г., однако через два месяца после вмешательства Ленина выпустили, т.к. стало известно, что она готовила покушение на Главнокомандующего войсками Юга России А.И.Деникина, которое сорвалось из-за того, что боевики заболели тифом.

  После кронштадтского мятежа её снова арестовывают. Ордер за №583 от 21.03.21 г. выписывает лично Г.Ягода. На заявлении легальных левых эсеров о её освобождении по болезни (острый неврит с частичным параличом конечностей) резолюция чекистского руководителя Т. Дерибаса: «Что касается Каховской, то ей предоставить санаторий можно… Состояние ея здоровья действительно гнусное ещё в Эйхгорновских пыток». Она помещается в Полянский санаторий в Москве, а затем высылается под гласный надзор Калужского губотдела ГПУ. В Калуге родственница декабриста по капризу судьбы жила на ул. Декабристов и работала завклубом. Она знакомится и дружит с Л.К.Циолковской, дочерью основателя теоретической космонавтики. В 1923 г. в Берлине на русском и немецком языках печатаются её мемуары. Предисловие к ним с высокой оценкой написал Ромен Роллан.

  В 1925 г. вновь арестована и приговорена к 3 годам концлагеря с заменой на высылку в Вятку. В деле есть записка Ф.Дзержинского: «т.Дерибасу. Е.П.Пешкова (жена М.Горького – прим. А.И.) обратилась ко мне, нельзя ли больную чахоткой И.Каховскую вместо Вятки направить куда либо на Юг. Так как вятский климат для неё будет слишком суровым…» В результате она оказалась вначале в Ставрополе, а затем в Самарканде.

  Сбылось жуткое предсказание Донского: Ирина Константиновна снова и снова арестовывалась и с учётом царской каторги провела в заключении и в ссылках 45 лет.  

Малоярославецкий период

  В 1955 г. друзья, имевшие дом в Малоярославце, пригласили её поселиться в Калужской области. Ещё до войны вместе с Каховской и другими ссыльными в Уфе был арестован, а затем расстрелян бывший эсер, в своё время популярный в Вологде кооператор и краевед К.А.Новиков. Его сестра (вдова расстрелянного в 1937 г. бывшего эсера С.Ф.Скороходова) Елена Андреевна Новикова вспоминала о том, как они с мужем решили Каховскую «из Канска извлечь»: «В Малоярославце жила моя старшая сестра Женя. Малоярославец был как раз город «стопервиков», мы написали сестре, и она выразила полное согласие принять Ирину Константиновну с Машенькой*».

  Решение на жизнь в Малом Каховская, видимо, принимала в надежде снова увидеться с Л.К.Циолковской, дочерью основателя теоретической космонавтики, с которой сблизилась в калужской ссылке в 1922-25 г.г.

   Об их жизни некто Д.М.Бацер вспоминал: «И.К. вела их несложное хозяйство и зарабатывала на жизнь уроками и изготовлением бумажных цветов. Заработки у неё были более чем скромные, т.к. от оплаты чуть ли не половины уроков (частных – прим. А.И.) она отказывалась. Поводы для этого были разные – один из учеников оказался настолько способным, что брать с него на обучение деньги было бы «просто грешно»; другой к восприятию наук был вовсе неспособен, но родители его так мало зарабатывали, что требовать с них оплату было совестно».

  Ещё от московских друзей ей несколько раз перепадала литературная работа: «Новый мир» напечатал её воспоминания о Горьком, редактировала рукописи да однажды перевела с французского чью-то небольшую работу по механике. Также получается, что именно в Малоярославце Каховская перевела «Маленького принца» Сент-Экзюпери. Е.П.Пешкова**, с которой Ирина Константиновна в 1956 г. возобновила знакомство, пыталась устроить этот перевод в журнал «Иностранная литература». Однако, редакция журнала напечатать его отказалась по идеологическим мотивам, признав его художественные достоинства. Нет, вы только представьте, ведь это знаменитейшее произведение, переведённое сейчас более чем на 180 языков народов мира, с которым связаны многие песни, мюзиклы, фильмы и пр., могло бы войти в литературную историю нашей страны в первом переводе жительницы нашего города! Впервые оно было напечатано в Нью-Йорке в 1943 г., затем во Франции в 1946 г. и в СССР в переводе Норы Галь в журнале «Москва» в 1959 г.

  В декабре 1957 г. Военная коллегия Верховного суда СССР реабилитировала Каховскую по приговорам 1937 и  1949 годов, и друзья «не без труда убедили её подать заявление об установлении ей как политкаторжанке царского времени персональной пенсии. Что из этого вышло, показывает обращение к секретарю Малоярославецкого райкома КПСС***.

 «Гр. Каховской Ирины

Константиновны, прожив.

в Малоярославце Калужской

области, ул. Володарского,30

ЗАЯВЛЕНИЕ

  14 мая 1958 г. мною было подано в Малоярославецкий отдел собеса заявление о назначении мне персональной пенсии, как быв(шей) политкаторжанке.

  Согласно «Положению о персональных пенсиях от 4/ХI-56 г. №1475 (раздел IV, пп.34, 35, 36) я имею на это полное право.

  Однако, по разъяснению райсобеса, исполком отказал мне в моём ходатайстве на основании следующих причин:

1)      Борьба против царизма с 1905 г., на которую я указывала в автобиографии  (поскольку она проходила в рядах партии с.р. максималистов), отнюдь не является заслугой перед Родиной, хотя она и каралась при самодержавии каторжными работами.

2)      Сама «каторга» не есть заслуга, и не может учитываться даже при назначении трудовой пенсии как трудостаж, а не только для персональной пенсии.

3)       Сведения, которые я даю в автобиографии, якобы хронологически несовместимы, а именно: я указываю в автобиографии, что работала как член ВЦИК 2-го, 3-го, 4-го созывов в качестве заведующей Агитотделом,.. а в июле 1918 г. работала на Украине в подпольной организации при немцах. Этого якобы в действительности быть не могло, так как не могло же до июля 1918 г. состояться целых 5 съездов Советов.

  Все эти причины отказа являются настолько необоснованными, что я вынуждена протестовать». Но отказ так и не был отменён.

  Из этого заявления можно сделать целый ряд выводов. Например, что история КПСС явно гиперболизирует роль одной партии в борьбе с царизмом и замалчивает вклад других. Или, что изучающие курсы истории КПСС и СССР по советским учебникам тех времён работники малоярославецкого собеса были столь «хорошо» подкованы, что даже не знали дат проведения съездов высшего государственного органа страны. Или опять же по идеологическим мотивам делали вид, что не знают. Выше было написано, что, считая Каховскую противником, но, признавая её заслуги в революционном движении, за неё при арестах в той или иной мере заступались Ленин, Дзержинский, чекист Дерибас. На их фоне непреклонные местные партруководители и собесовцы выглядят людьми, которые пытаются быть святее папы римского. При этом ни в каких революционных событиях не участвуя, а просто просиживая безопасно рабочее время в кабинетах. Нет, извиняюсь, опасность была, не такая, конечно, как на каторге, но вдруг сверху косо посмотрят.

Съезды Советов

   А тем временем летом 1958 г. местный врач А.Б. Иванова определила у Каховской рак печени. Ирина Константиновна, принимая анальгин, длительное время скрывала болезнь даже от друзей, но к концу лета 1959 г. боли стали нестерпимыми, а желудок перестал принимать пищу. Обнинский специалист-онколог после осмотра признал её безнадёжной. Попытки друзей устроить больную в онкологическое отделение Обнинской больницы, находившейся в распоряжении 4-го Главного управления Минздрава (в подчинении ЦК КПСС) были безуспешны. И тогда подруга по лагерю Ц.Я.Шапиро будучи знакомой с первой леди СССР, обратилась к  Н.П. Хрущёвой.

  По воспоминаниям Д.М. Бацер, «далее события развивались с кинематографической быстротой: уже на следующий день – 28 февраля – по телефону было дано соответствующее указание в Обнинск, и в тот же день оттуда прибыли в Малоярославец на санитарной машине два врача и две медсестры». Но Каховская от переезда отказалась, попросив дать ей спокойно умереть дома. 1 марта 1960 г. Ирина Константиновна скончалась. Д.М. Бацер вспоминал, что «за всё время болезни никто не слышал от неё ни стона, ни звука жалобы. Кто бы ни зашёл к ней, она встречала его подобием улыбки и всегда, до последнего дня, шёпотом, еле шевеля губами, просила рассказать, что пишут в газетах».

  Каховскую похоронили 3 марта. Через год друзья (а где же государство, за которое она боролась, на которое работала и которое её безвинно осуждало?) поставили на старом кладбище в Малом скромный гранитный памятник.

 При подготовке статьи я посетил кладбище на ул. Зелёной. Надгробие действительно было скромным, без эпитафии. В землю над могилой воткнуты давно выцветшие синтетические цветы. Оградка давно не крашена. Хорошо хоть работники похоронной конторы убрали с могилки мусор и листья.

Александр Исаченко.

Р.S. При подготовке статьи я использовал материалы Ярослава Викторовича Леонтьева, доктора исторических наук, доцента МГУ, который занимается историей народнической части освободительного движения, понимаемого максимально широко от декабристов до диссидентов, любезно предоставленные мне Г.И. Гришиной.

* Яковлева Мария Николаевна – похоронена в Малоярославце вместе с подругой Каховской, поэтесса. О ней можно написать отдельную статью.

** Пешкова Е.П. – жена Максима Горького.

*** Фамилия секретаря Малоярославецкого райкома КПСС мне не известна.