В истории о сражении при Малоярославце чаще всего принято обсуждать события предшествующие битве, саму баталию и, конечно, ее последствия. Упоминание о потерях и разрушениях вспоминаются реже и обычно очень коротко, ограничившись сухими цифрами. Меж тем события последующего после сражения дня не менее важны, интересны и драматичны. Чтобы исправить этот пробел, военно-исторический музей предложил известному художнику-баталисту А.Ю. Аверьянову написать полотно «Соборная площадь в Малоярославце 13 (25) октября 1812 года», посвященное утру после сражения, когда в сгоревший Малый Ярославец въехал император Франции.
Итак. Выехав в восьмом часу утра из своей квартиры в д. Городня в сопровождении конных егерей Гвардии и адъютантов, Наполеон двинулся по Боровской дороге к Малоярославцу, где накануне войска IV армейского корпуса Богарне с большими потерями смогли удержать город за собой, но не смогли опрокинуть русские полки, заблокировавшие дорогу на Калугу. Отъехав недалеко от деревни, император французов подвергся знаменитому нападению казаков, когда лишь тусклое раннее утро и подоспевшие эскадроны гвардии спасли его от участи быть плененным или убитым.
После того как казаки, довольствовавшись одиннадцатью захваченными орудиями, ушли от преследования, Наполеон продолжил свой путь к Малоярославцу. Вскоре он прибыл в город, накануне ставший местом одного из самых жестоких сражений кампании.
Художник изобразил приезд Наполеона в самое сердце маленького города, его исторический центр тогда и сейчас, на Соборную площадь. При этом французский император не занимает центрального места в этом сюжете. И он, сидящий на сером жеребце Таурисе, и никогда не унывающий и пестро одетый маршал Мюрат, и вся блистательная свита, теряющаяся на фоне стен Казанского собора и общей атмосферы тяжелого утра, заполненного нестерпимым запахом гари и горелой плоти. Окружившие императора полукольцом конные егеря создают зрительный барьер между ним и теми немногими живыми солдатами его погибающей в России армии, находящимися на площади. Сейчас Наполеона не встречают стройные шеренги его победоносных войск, кричащие «Vive l’Empereur!». Каждый солдат занят своим делом, и им нет никакого дела до завоевателя всей Европы.
С правой и левой стороны картины можно увидеть типичную для любой войны и любой армии сцену — мародерство. И если ближайший к нам гренадер с мешком добра за плечами и по-воровски оглядываясь, старается затеряться среди руин сгоревшей избы, то самый левый пехотинец совершенно бесцеремонно стягивает сапоги с одного из убитых. Чуть поодаль лежит уже босой ополченец. Предыдущие кампании выявили быструю порчу и несвоевременное снабжение обувью в пехотных полках. Поэтому собираясь в Россию, каждый солдат Великой армии должен был иметь в ранце две дополнительные пары башмаков, а еще одна везлась в обозе. Однако проблема не была решена окончательно, тем более в условиях тяжелейшего русского похода и приближавшейся зимы. Хорошие сапоги были лакомым куском для любого военного. Точно также при Тарутино русские солдаты раздевали и разували убитых и смертельно раненных солдат неприятеля. К тому же за хорошую вещь можно было выручить деньги или обменять на другие вещи, еду или водку, так необходимую для предотвращения болезней.
У здания Присутственных мест и соборной церкви расположились летучие амбулансы — фургоны для перевозки раненых. Такой способ транспортировки считался весьма передовым, что вкупе с организацией медицинской службы, созданной главным хирургом французской армии Д. Ларреем, действительно облегчало страдания многих. Стоит заметить, что в 1812 году русская военная медицина в целом не уступала французской, а иногда действовала и более искусно. Сражение при Малоярославце унесло жизни не менее четырех тысяч человек с каждой стороны, еще столько же было раненых. Поэтому работы у русских и французских хирургов хватало.
Нам неизвестно, сколько домов было уничтожено во время пожара, но, по всей видимости, полностью выгорела западная часть города, где находилась Калужская застава и куда было направлено наибольшее количество атак французов и итальянцев. Менее всего пострадали каменные постройки: церкви, купеческие дома и здание Присутственных мест. Но и им сильно досталось от ружейного и артиллерийского огня. Окна и двери Собора во имя Казанской иконы Божией матери были разбиты, своды в нескольких местах пробиты ядрами, одна из глав покосилась и «угрожала падением». Позади меж зданий виднеются остатки торговых рядов.
Но в первую очередь невольно приковывают к себе груды тел, лежащие на переднем плане картины. «Никогда еще поле битвы не представляло такой ужасной картины! Изрытая поверхность земли, окровавленные развалины; … раненые, выползавшие из развалин и испускавшие жалобные стоны». Соборная площадь, являясь самым просторным местом в городе, буквально усеяна телами солдат обеих армий, лежащих разрозненно и вперемешку. Под останками сгоревших домов виднеются тела тех несчастных, кого уже не удастся опознать и которые будут сложены в общую братскую могилу в монастырском рву после сражения. В некоторых частях города, вследствие плотной городской застройки, особенно на улице ведущей к заставе (современная ул. Калужская) ситуация была еще хуже. «Улицы можно было различить только по многочисленным трупам, которыми они были усеяны, на каждом шагу попадались оторванные руки и ноги, валялись раздавленные проезжавшими орудиями головы. От домов остались лишь только дымящиеся развалины, под горящим пеплом которых виднелись наполовину развалившиеся скелеты». Для написания картины художник пользовался фотографиями с изображениями павших солдат на полях франко-прусской и русско-японской войны.
Отступление после сражения не заставило себя долго ждать. И даже самые стойкие офицеры начали «представлять будущее в самых темных красках». А эпитафией стали известные строки: «Товарищи! Помните ли вы это злосчастное поле, на котором остановилось завоевание мира, где двадцать лет побед рассыпались в прах, где началось великое крушение нашего счастья?».
Константин Назаров, научный сотрудник музея 1812 года.
